Елена Ленковская

 

   РЕАКЦИЯ ЗАМЕЩЕНИЯ: КРИТИК = ЭКСПЕРТ ?

  

    Новости хорошие и плохие

    Критика — традиционный и в иные годы достаточно действенный инструмент форматирования литературного процесса — сегодня находится в кризисе. Во всяком случае, если речь идёт о российской детской литературе.

    О необходимости развития института критики в сфере детской литературы толкуют все, но воз и ныне там. Сообщество испытывает потребность и осознаёт её, попытки сдвинуть ситуацию с мёртвой точки делаются.

    К примеру, всероссийский фестиваль «Молодые писатели вокруг ДЕТГИЗа», который уже восьмой год продуктивно работает с начинающими детскими писателями и поэтами, — в октябре 2016-го обогатился секцией критики. Это, безусловно, хорошая новость.

    Однако, есть и плохая. Программа предусматривала научную конференцию по вопросам критики детской литературы и совершенно не предусматривала серьёзных занятий по обучению критиков и повышению их профессиональной квалификации. Поясню: традиционно на литературных семинарах проводятся разборы прозаических и поэтических произведений, благодаря чему авторам становятся очевидны достоинства и недостатки текстов, что способствует профессиональному росту. Для начинающих критиков подобного рода семинаров не было предусмотрено.

    Ну и что, скажете вы. Во-первых, пусть сидят вместе с прозаиками или поэтами и участвуют в обсуждении: сам по себе разбор художественных текстов способствует развитию критического мышления. Во-вторых, есть же определённое количество специалистов по детской литературе, людей с опытом, тех, кого считают экспертами в этой области. У них и учитесь.

    Увы, не всё так просто. Литературная критика — это, напомню, область литературного творчества на грани искусства (художественное слово) и науки (главным образом тут ценен литературоведческий анализ, то есть анализ художественных средств); это письменное высказывание о книге, в не меньшей степени подчиняющееся всем законам литературы, нежели сама книга!

    Иными словами, литературная критика в традиционном понимании — это корпус текстов, а не просто экспертное мнение!

​

    Тексты о детских книгах: что не так?

    Итак, в первую очередь речь должна идти о текстах, представляющих читателю книги. Нельзя сказать, что таких текстов нет. Тексты о современных детских книгах, конечно, существуют. Но если попытаться проанализировать те, что наиболее распространены и доступны широкому читателю, нетрудно заметить — в большинстве своём они носят характер рекламный, рассчитанный на продвижение книги как товара либо на продвижение автора как медийной или культовой персоны. Это скорее аннотации, норовящие схватить читателя за руку и показать книгу с самой хорошей стороны, нежели адекватные, внимательные к нюансам, честные мнения экспертов. Не будет преувеличением сказать, что сегодня в высказываниях о книгах преобладает рекомендательная апологетика, штампованная комплиментарность.

    К сожалению, мне не известна ни одна аналитическая колонка в периодических изданиях по текущей детской литературе, которая имела бы достаточную популярность и при этом имела качества именно критического высказывания. В сети доступны каждому специализированные порталы, посвящённые детской литературе, есть журнал «Переплёт». Эта доступность сама по себе — большой плюс, в отличие от малотиражных сборников по результатам научных конференций (всё же есть такие, но попробуй их отыщи) и в отличие от журналов, поступающих по подписке. Однако все эти интернет-ресурсы и издания, дай бог им развиваться и жить долго, содержат в основном либо читательские отзывы в виде эссе, либо интервью и результаты круглых столов, то бишь публицистику плюс тематические подборки. Всё это, как мы понимаем, журналистика. В качестве исключения мне вспоминается только пара отличных критических статей Елены Фельдман в уже упомянутом «Переплёте».

    Блоги, ориентированные на обзоры новых книг, — тоже не в счёт, это весьма полезные начинания, но всё-таки они в первую очередь призваны сообщить о новинках и сориентировать в их потоке, не более того (даже если обзоры выполнены в формате, представляющем «плюсы и минусы» книги).

​

    Где аргументы?

    Итак, опять мы видим, что в процессе формирования интересов читательской аудитории веское слово остаётся не за литературными критиками в традиционном понимании этого слова, но за издателями либо «специалистами по детлиту», за теми, кто так или иначе занимается рекомендательной библиографией. Выходит ежегодный каталог лучших книг (его выпускает в Москве Центральная детская библиотека им. Гайдара), он популярен и является ориентиром для многих людей, работающих с детьми и детской книгой. Но это не критика! Это демонстрация экспертного мнения: широкой публике представлен «приговор» специалистов, однако развёрнутая аргументация остаётся за кадром...

    Мне кажется, вот на что стоит обратить пристальное внимание: произошло изрядное усиление роли эксперта, и во многих умах как-то и вовсе незаметно произошла подмена понятий «критик» и «эксперт».

     Однако критики призваны писать тексты, в которых — помимо оценок — всегда содержится анализ средств, осмысление авторской картины мира и философии, истолкование текста с точки зрения современности и т.д. Словом, критика — это всегда некий интеллектуальный и культурный «припёк».

    Эксперты же заняты оценкой, а точнее, отсевом. Оценка эта весьма тенденциозна, не всегда адекватна, а главное — довольно безапелляционна. Потому что у них ведь никто и не осмеливается просить аргументов!

 

    Премии как инструмент влияния

    Важным подтверждением того факта, что на деле самое активное влияние на литературный процесс сегодня имеют не критики, а так называемые эксперты — работа ведущих литературных премий.

    Внимательно наблюдая за этим процессом уже несколько лет — практически ровно столько, сколько существуют «Книгуру» (всероссийский конкурс на лучшее произведение для детей и юношества «Книгуру») и «Крапивинка» (Международная детская литературная премия им. В.П. Крапивина), то есть самые активные участники литературного процесса в России (разумеется, в сфере, охватывающей произведения для детей и подростков), — убеждена, что именно эти две премии на сегодняшний день формируют представления широкой публики о том, какими должны быть лучшие образцы современной детской литературы. Именно эти две ежегодные премии дают ориентиры читателям, родителям, библиотекарям и, в огромной мере, — издателям. На них равняется изрядное число новых авторов.

    На «Книгуру» приходит более шести сотен рукописей — это говорит о популярности конкурса. «Крапивинка» читает до 250 рукописей в сезон (в среднем присланных из десятка стран) и не выкладывает тексты в открытый доступ, однако её авторы пользуются не меньшим интересом самых продвинутых современных издателей. (Тут, правда, следует уточнить — пользовались ещё год-два назад. К примеру, в 2014 году все тексты финального списка благодаря интересу издательств оказались опубликованными; договоры с авторами подписывались прямо в день торжественной церемонии. Сегодня интерес снизился, виной тому общая ситуация на книжном рынке или не самые удачные короткие списки последних двух сезонов, сказать трудно. Возможно, и то и другое сразу.)

    В любом случае, Крапивинка, точнее — её лауреаты, благодаря активной работе организаторов, пользуются известностью в российской библиотечной среде не меньшей, нежели конкурс «Книгуру», имеющий финансовые возможности совсем другого порядка.

    Есть ещё «Михалковка» — Международный конкурс имени Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков, — крупный, с большим денежным фондом и красивой серией лауреатских книг, но главная его беда — недостаточный промоушн. О нём, к сожалению, плохо знают. И проходит он реже, раз в два года.

    «Новая детская книга», популярный конкурс издательства «Росмэн», ориентирован прежде всего на рынок, поэтому доверять его выбору априори сложновато, хотя, разумеется, и там в число победителей периодически попадают достойные тексты.

    Какие ещё систематически работающие премии претендуют на регулировку процесса? Нельзя не вспомнить конкурс «Ясная Поляна» — его сравнительно новая номинация «Детство. Отрочество. Юность» довольно медленно набирает обороты. Во всяком случае, пока эта «высоколобая» премия кажется несколько далёкой от детской литературы и детей, да и детская её номинация «весит», безусловно, меньше, чем основная, взрослая.

    Все остальные литературные премии для детских писателей — при всём уважении к их организаторам и лауреатам — либо носят камерный характер, либо происходят нерегулярно.

​

    А судьи кто?

    Итак, есть ощущение, что не периодические издания или тематические порталы, а именно премии взяли на себя регулировку движения в литературной среде. Формируя представления о том, что в детской книге приветствуется, а что нет, резонансные премии серьёзно влияют на текущий литературный процесс, поскольку демонстрируют заинтересованным лицам одобренный экспертами формат современной детской книги.

    Самый радикальный шаг сделал конкурс «Книгуру»: тексты финалистов выкладываются на сайте премии в открытый доступ, и после этого приступает к работе детское жюри. Сама по себе эта форма работы конкурса, несомненно, большое достижение: в части доступности свежих текстов читателю-подростку, даже живущему где-нибудь на самом краю ойкумены, в части демократичности — этот конкурс достоин всяческих похвал. «Книгуру» не просто открывает для членов подросткового жюри возможность отсеивания непонравившихся текстов и продвижения тех, что приглянулись. От ребят требуется публичное комментирование произведений, вышедших в финал: нужно аргументировать своё мнение и показать, что текст действительно прочитан.

    Известны случаи, когда авторам-финалистам под прицелом по-юношески беспощадной критики приходилось несладко, и была в этом известная несправедливость. Подростки, доказывая свою правоту, не всегда сдержанны, приходится признать. К тому же отзывы на сайте могут оставлять не только подростки, и, надо сказать, это способ влияния взрослых на читающих комментарии детей.

    Впрочем, раз на раз не приходится: сама я как автор, участвовавший в этом конкурсе и получивший изрядное число серьёзных, умных откликов, вспоминаю детские комментарии на свой текст с великим удовольствием и благодарностью. И даже перечитываю их, когда бывает грустно.

    Итак, в «Книгуру» вроде бы «рулят» подростки, но их выбор всё же во многом инспирирован взрослыми экспертами — ведь детскому жюри предлагаются «отборные» тексты, из которых нужно просто выделить три лучших. То есть в случае с этой премией мы не имеем ровным счётом никаких объяснений выбора экспертов (подчас абсолютно оправданного, а подчас — приводящего в сильное недоумение), зато имеем множество детских комментов разного достоинства. Такое вот резкое переключение регистра.

    Что касается Международной детской литературной премии им. В.П. Крапивина — это премия именная, и в ней окончательное слово остаётся за Владиславом Петровичем, который читает все произведения, начиная с длинного списка. И если финал «Крапивинки» также бывает пёстрым, так как его формируют голосованием довольно большой и разношёрстный экспертный совет и жюри, то выбор самого Крапивина — довольно стабилен и объясним. (Тут, правда, нужно заметить, что далеко не всё в выборе лауреатов решает единолично Владислав Петрович, так что попытки объяснить все до единого недоумения выбором командора кажутся мне достаточно наивными: влияние вкуса жюри видно невооружённым глазом.)

    Тем не менее погоду в премиях всё же делают не столько лауреаты, сколько шорт-листеры. Именно финальные списки — гордость авторов, в них попавших, приманка для издателей и ориентир для людей, работающих с читающими детьми.

    Получается, что художественным процессом управляет выбор экспертов, воспринимаемый и впитываемый литературной и окололитературной средой без должного осмысления, без углублённого разбора, без публично доступного анализа, — каковые может и должна давать нам литературная критика. Выбор экспертов усваивается по аналогии. Тенденции, которые эксперты приветствуют своим выбором, — тиражируются многими авторами «по аналогии». А ведь это далеко не всегда оправданный ход, если речь идёт об искусстве.

    Ещё один нюанс, касающийся конкретно авторов, которые — как никто другой! — нуждаются в критическом осмыслении и разборе своих текстов, даже если эти тексты отмечены премиями или попали в финал...

 

    Некомплиментарность: опасно или необходимо?

    Во время прений на Детгизовской конференции главный библиотекарь ЦГДБ им. Гайдара Татьяна Валерьевна Рудишина выразила опасение, что «некомплиментарная» критика может навредить детской литературе, по меньшей мере напугать библиотекарей, и они не будут заказывать те или иные книги. Её опасение разделяют многие.

    Предполагаю, этот страх проистекает от некоего общего шаблонного представления о критике, который воспринимается как персона, призванная жёстко осекать разного рода поползновения писать «неправильно», затрагивать не те темы и т.д. и т.п.

    Наверное, есть смысл уточнить: лично я понимаю под некомплиментарной критикой точно сформулированное высказывание о книге, адекватное тексту. Точка.

    Давайте остановим поток дежурных комплиментов, давайте, в конце концов, отнесёмся к автору всерьёз!

     Здесь, думаю, уместно привести очень важное, на мой взгляд, высказывание моего учителя, известного российского оперного критика М.Л. Мугинштейна: «Критик не должен композитора "любить" или "не любить", он должен его понимать».

    То же — с любым художником, писателем в том числе. Понимать сложнее, чем любить, чего уж там. Понимание — то, что нам нужно, если речь идёт о литературной критике.

    Ведь нам недостаёт — понимания. Нам его сильно недостаёт!

​

    И что же делать?

    Возможно, стоит взять пример со «взрослых»? Так, премия «Новые горизонты» (вручается с 2013 года за произведение фантастического жанра, оригинальное по тематике, образам и стилю) представляет публике рецензии профессиональных критиков — пусть не слишком длинные, но вполне ёмкие отзывы, ярко характеризующие тексты (встретила даже рецензию всего из трёх слов — «актуально, небрежно, аляповато», но подобная краткость, скорее, исключение). Причём в наличии — рецензии сразу нескольких известных критиков на один и тот же текст (и сравнивать их — увлекательное занятие).

    Мне кажется, было бы неплохо, если бы организаторы и эксперты детских и юношеских литературных премий уделяли внимание не только «раздаче слонов», но и тому, чтобы планомерно подтверждать свой выбор развёрнутыми пояснениями — чем же так хороша та или иная книга, получившая лауреатство.

    Иными словами, полновесные критические рецензии на лауреатские книги плюс обзорно-аналитические статьи по результатам каждого сезона, опубликованные в популярных периодических изданиях с большой читательской аудиторией, — были бы более чем кстати! И появление этих материалов должно быть заботой организаторов премии в не меньшей степени, нежели встречи финалистов с читателями. Давайте же не только «фестивалить» и давать интервью прессе! Давайте, наконец, подводить базу под результаты конкурса в виде серьёзных критических публикаций. Критика — способ наглядно подтвердить профессиональный статус любой премии!

    Так же как и способ продвижения хороших книг, достойных авторов, литературно-критической мысли и всей российской детской литературы в целом.

​

    P.S. Лёд тронулся...

    Кстати, что касается регулярных критических высказываний, которые так необходимы для существования здоровой литературной среды, — на Урале лёд тронулся. В 2017 году «Урал» на своих страницах планирует выделить место для критических рецензий на детские и подростковые книги.

Замечу не без гордости, что родной Екатеринбург — город, где для развития российской детской литературы делается необычайно много. Международная — но всё же уральская — «Крапивинка». С 2010 года — рубрика «Детская» в журнале «Урал» плюс одноименный ежегодный альманах для семейного чтения.

    Теперь в разделе критики уральского «толстяка» появится «Детская полка». Обзоры будут публиковаться четыре раза в год (январь, апрель, июль, октябрь), последний планируется целиком посвящать результатам «Крапивинки».

    Однако одной этой полки нашей детской литературе всё равно недостаточно!

​

    статья опубликована в журнале «Урал», декабрь, 2016