Елена Ленковская

 

   БАЛЕТ — ИСКУССТВО ВОЛШЕБНОЕ

​

    Н. Гольцер. Сказки балета. — СПб.: «Детгиз», 2018

​

    Классика мирового балетного репертуара вполне годится для знакомства с нею уже в нежном возрасте. Мы водим своих детей на балеты Чайковского, берём на прокофьевскую «Золушку» или адановскую «Жизель». Мы знакомим детей с волшебным миром классического танца, предполагая, что каждый визит в театр — настоящий праздник, высокий и торжественный. Разумеется, для того чтобы этот праздник в полной мере состоялся, маленького человека следует соответствующим образом готовить к восприятию балетного спектакля.

     Труд выпустить книгу, которая этой подготовке должна в известной мере поспособствовать, взяло на себя издательство «Детгиз». Что такого рода книга вышла в старейшем издательстве Санкт-Петербурга, специализирующемся на книгах для детей, неудивительно. В городе с многовековой театральной традицией спрос на такую литературу есть, и всегда будет. Впрочем, не только в Петербурге.

     В книге собраны балеты, не сходящие с афиш российских музыкальных театров и составляющие золотой фонд мирового искусства: «Сильфида», «Жизель», «Коппелия», «Баядерка», «Фея кукол», «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Раймонда», «Жар-птица», «Петрушка», «Золушка». Это, прямо скажем, заявка на масштабный художественный проект, ведь одно только количество художников, участвовавших в оформлении издания, впечатляет: двенадцать балетов проиллюстрированы двенадцатью (!) современными книжными графиками (по принципу «один балет — один художник»). Работали иллюстраторы в разных техниках и, что естественно, в разных манерах. Но об этом — чуть ниже.

     Для начала — обложка. Однотонная, элегантная, по-петербургски сдержанная, обложка «Сказок...» подкупила меня сразу. Она «академична» в лучшем смысле этого слова: изящная каллиграфическая композиция из двух слов и птичье перо на синем фоне. А вот внутри книги, на мой вкус, дело обстоит... по-разному.

     Заворожили звучностью красок картинки к «Фее кукол» — в смысле глубины и насыщенности цветовых сочетаний эти иллюстрации удались несомненно; привлёк нарядно стилизованный, насквозь орнаментальный Восток, его феерическое, сложное, но отнюдь не варварское разноцветие в картинках к «Баядерке». Хороши оригинальные композиционные решения для «Спящей красавицы», эмблематичность, геральдические мотивы, условность и плоскостность — пожалуй, стилистику иллюстраций к «Спящей» я отметила бы особо. Приглянулась пёстрая, густая, вибрирующая разноцветными мазками праздничность картинок к «Жар-птице»; удивил и слегка озадачил Петрушка — гротескным видом, огромным носом а ля Пульчинелла, впрочем, и порадовал — акварельной свежестью и прозрачностью красок.

      В целом — впечатление несколько пёстрое, но вполне благоприятное. Однако, если присмотреться внимательнее, то системно, почти у всех иллюстраторов, обнаруживается недостаток «школы». Увы, этот недостаток практически узаконен в современной книжной графике под видом так называемой «авторской манеры», так что ничего удивительного. Хотя на мой взгляд, взгляд искусствоведа, это так же прискорбно, как если бы классические балеты танцевали исполнители, не уделившие достаточно времени и сил освоению азов классики у хореографического станка...

     Огорчает невзыскательность художников к себе; эта заведомая, нарочитая небрежность как прикрытие слабостей; эта «ученическая» (вполне сознательная) «наивность», которая выдаётся (и принимается) за художественную свободу.

     Подивилась я, к примеру, облику принца из «Золушки»: девчачьи пропорции, этакий мальчик а ля Керубино (партия которого, как известно, предназначена для женского голоса). Однако в либретто прокофьевской «Золушки» принц вполне мужественен, и что здесь заставило художницу придать ему такой облик — не знаю, скорее всего, травестийные ноты вплелись неосознанно и стихийно... Опять эта пресловутая авторская манера?

      Возможно, я чересчур взыскательна, но как только приходит в голову сравнить эти работы с работами мастеров (сделала это, сравнив иллюстрации к «Щелкунчику» из этой книги с иллюстрациями Гольц или Алфеевского) — становится грустно. И сразу заметны и вялость рисунка, и композиционная несобранность, и совсем иной уровень мастерства...

     Теперь о тексте. Основу книги составляют балетные либретто, пересказанные в виде недлинных сказочных историй. Удачно адаптированные для детского восприятия, они хороши несомненно. А вот предисловие неприятно удивило. Некоторый налёт формальности я готова была простить издателю, однако безапелляционная, неоправданно самоуверенная риторика последних фраз, поддала, что называется, жару: «если собравшись в театр, вы прочтёте одну из глав этой книги, посвящённой балету, непонимания не возникнет. Уж будьте уверены, мы слов на ветер не бросаем». Откуда и зачем эта тональность? Тональность ярмарочного зазывалы, расхваливающего свой товар...

     В дополнение к основному тексту, в конце книги собраны краткие статьи со сведениями об упомянутых балетах. Дело хорошее. Однако подход к выборке исторических сведений здесь также показался мне несколько шаблонным. (Мне-то представлялось, что вместо цитат из всем ныне доступных энциклопедических статей и россыпи звёздных имён, здесь стоило бы сообщить какие-то интересные для детей и вдохновляющие их факты из истории балета.        Например, что с самой первой постановки «Щелкунчика» в русском театре заведено, что рядом со взрослыми исполнителями танцуют дети — воспитанники хореографических училищ... и т. п.)

     Именно в конце, кстати, я и обнаружила слова, брошенные на ветер: «Долгий путь от литературного первоисточника до спектакля породил некоторые расхождения: например, у Гофмана героиню зовут Марихен, у Дюма — Мари, а в либретто Петипа она именуется Кларой; в последующих постановках Клара превратилась в Машу — и это довольно странно, потому что действие балета происходит в Германии. Но балет — искусство волшебное, в нём всякое может случиться». (— курсив мой, Е.Л.)

     Здесь нужны пояснения. Путаница с именами главных героев действительно имела место в истории постановок этого балета. Но если имя Клара и впрямь возникло скорее всего случайно (Кларой звали любимую куклу Мари, однако кукла как персонаж была исключена из балета, а её имя перешло героине), то Машей Мари стала не случайно (по той же самой причине, по которой Петербург стал Петроградом в 1914 году). Трудно не согласиться, что в этом контексте фраза «балет — искусство волшебное» выглядит ничего не объясняющим штампом...

      Вообще, у меня сложилось впечатление, что автор — профессионал в сфере художественного слова, но не в области балета. В целом ничего страшного, ибо, как я уже заметила, главное в книге — именно художественно изложенные либретто. Но от прекрасно зарекомендовавшего себя «Детгиза» я ждала всё-таки большего тщания и глубины в разработке и подаче столь знаковой для Петербурга темы. Тем не менее «Сказки балета» — книга красочная, написанная хорошим языком, её приятно держать в руках, к ней можно возвращаться как к справочнику, готовясь к походу в театр. Издание безусловно будет полезно родителям, стремящимся бережно и продуманно ввести своих детей в прекрасный и сложный мир классического балета. Это не всегда легко, но того стоит.

     Ведь балет и правда — искусство волшебное!

   

 

    рецензия опубликована в журнале «Урал», июль, 2018

​